Новый аэропорт в Ижме начали строить в 1972 году. А старый располагался аккурат на острове между Ижмой и Мохчей. В детстве, живя в доме на берегу Ижмы, прямо напротив аэропорта, любил наблюдать посадку и взлёт самолёта Ли-2. Вообще, с нашего аэропорта летали только два самолёта: Ан-2 и Ли-2. В народе их называли «маленький» и «большой».

В 1979-ом нас пригласили в клубную самодеятельность. Не совсем представлял, чем буду там заниматься, но пошёл глянуть. Любил петь, но только там, где никто от этого не страдает, например, в лесу или частной бане. Выступать на сцене не мог физически. Не мог, потому что немел, впадал в ступор. Все случаи, когда это приходилось делать из-за острой необходимости, воспринимал как пытку. Однако. Однако когда нам представили молодого хореографа Валентину Ермолину, тут же без раздумий, записался в танцевальную группу.

Старый добрый клуб, расположенный в бывшей «летней» церкви. Уютный, обжитой. В нём сосредоточение всего досуга ижемцев: самодеятельность, ВИА, концерты, танцы и, главное, - взрослые и детские сеансы кино. Детские, то бишь наши, с семнадцати ноль-ноль. Зажав в кулаке заветный пятак, мы считали часы до начала.

О своем отце рассказывает Александр Петрович Вокуев.

«Летим на Луну!» - кричим мы с Маринкой друзьям детсадникам и первые забегаем в кабину ракеты. «А мы, а мы на звезду», - слышим вслед уже после старта. «Звезда маленькая, вы с неё упадёте», - аргументирует невозможность их миссии Чупрова, высунувшись в иллюминатор…
 

С чего всё началось? С предложения профессора Московского института культуры – Игоря Герасимовича Скляра. И пошло-поехало. Экспедиция по району. Сбор материала: закличек, традиций, мелодий, и, конечно, правил ношения традиционного женского наряда. По словам Елены Ярцевой, идея возродить народный праздник в том или ином виде – витала в воздухе уже давно. Предложение Скляра послужило тем триггером, который и запустил процесс. Один из итогов поиска, в его концентрированном, фестивальном виде - праздник «Луд», значение которого трудно переоценить. Разве появился бы вдруг, ниоткуда, такой интерес к ижемскому традиционному женскому наряду у молодёжи района? Более того, девушки стали искать возможность его заказать. Приходят на репетиции проходки. Приходят, чтобы участвовать в главном праздничном действии, причём, в необходимом для этого наряде! Разве появился бы повод раз в год съезжаться к нам, не только этническим ижемцам, но гостям со всей республики, а то и других финно-угорских регионов России? Сколько дополнительного интереса появилось у телевизионщиков, популярных ведущих программ о путешествиях, снять сюжет о нашей малой Родине!

Конец шестидесятых. В Ижемскую школу направлены молодые учителя – выпускники Коми пединститута - физрук Илья Чупров и математик Валерий Колесов. Молодые специалисты привезли с собой свой ценнейший багаж - задор и энтузиазм. Физкультурная, спортивная жизнь в школе получила не просто второе дыхание, а мощнейший заряд. Илья Тимофеевич в первый же день повесил объявление о наборе в секцию по баскетболу и лёгкой атлетике, а Валерий Павлович – по настольному теннису. Кроме того, обновилась и заметно усилилась команда учителей по волейболу. Лыжные походы со старшеклассниками по воскресеньям стали традиционными. Под чутким руководством директора – активнейшего физкультурника Станислава Кирушева, школьный пожводоём каждую зиму, усилиями молодого пополнения – Терентьева Петра, Ильи Чупрова, Валерия Колесова и школьников, превращался в полноценный каток.

1972 год. Лето. Самый разгар. Не узнаю знакомую излучину. Ту самую, где мы ловим ершей и окушков. Вдоль остального берега «ёсиков», а здесь ершей и окушков. Зелёные полоски и драконий гребень на спинке. Даже самые маленькие, меньше раза в два только что попавшегося бойкого ерша, они радовали больше. В нашей классификации стояли рядом с кельчи (сорогой). Начинался ранг с «ёсиков», потом шли ерши, после них, перед подъязками, окуни и кельчи.

Валентина Александровна произнесла привычное, незыблемое, железобетонное «Урок окончен, до свидания!» и с прижатым к груди журналом вышла из класса. Тишина продлилась секунд пять, и начался гвалт. «Ах-ха-ха! Математический, алгебраический!», «Неа, геометрический!», «Предлагаю алгеброиначалоанлизический!», «Ух-ха-ха»

(на фото - Ижма. Первомайская демонстрация 1982 года. Колонна Ижемской СОШ. Впереди флаговой - Вова Орлов, ассистенты - Марина Чупрова, Вера Кобызева, Света Канева и Люда Кустышева, за ними Миша Городилов и Женя Фомичёв несут плакат - "МИР! ТРУД! МАЙ!", далее мы с Васей Семяшкиным, с Гербом СССР, отдыхаем в ожидании колонны трудящихся ПМК)

«Журчат ручьи, слепят лучи, и тает лед, и сердце тает...». Я крутанул ручку радиоприёмника на полную громкость и подбежал к окну. Лучи и правда слепили, а вот о масштабе весенних перемен, в результате появления этих самых журчащих ручьёв, ещё не был проинформирован. Стукнув пару раз по носику умывальника, больше для звука, обмакнул щётку в коробку с зубным порошком. Знакомые голоса. Выглядываю за дверь. Вдыхаю запах весны и лестничной площадки. В подъезде нашей деревянной «двухэтажки» пахло берёзовыми вениками, развешанными под потолком, и смолой от «слезящихся» поленьев, сваленных в проём между старым трельяжем и стеной у входной двери. А в открытую дверь подъезда рвался будоражащий, долгожданный запах северной весны. Этот коктейль из природных ароматов кружил голову, гнал во двор.

Он, конечно, был чудесен! Этот башенный кран с подъёмной стрелой на фоне ижемских двухэтажек. Единственный и уже неповторимый. Может поэтому его решили оставить... на память.
Новое здание Дома Культуры возводили лет десять. Одно из первых, а быть может первое кирпичное трёхэтажное здание в районе. В райцентре их всего-то два – ДК и поликлиника.

(памяти моего деда - Куликова Василия, погибшего на фронте 1 июня 1943 года, и похороненного в братской могиле под Мурманском. Памяти всех солдат не вернувшихся с этой войны)

"РАЗБРОСАЛО ПО РОССИИ ОБЕЛИСКИ"

Разбросало по России обелиски.
Разбросало по России солдат.
Звёзды, а под ними списки, да списки.
А под ними миллионы близких дат.

Ноябрь 1981 года. Образцы ткани висели прямо напротив входа. Мы с однокашником пришли заказать брюки, и вся ответственность за выбор расцветки лежала с этого года уже на нас самих. Вася выбрал тёмно-синий цвет, я – коричневый в тонкую чёрную полоску. В примерочной нас обмеряла мастер и выслушала все пожелания по поводу стиля. После этого мы поднялись на второй этаж. Бабушка работала в КБО заместителем директора. В кабинете её не было, и мы заглянули в дверь напротив. Яркий цвет высоких настольных ламп был направлен на швейные машинки. Швеи строчили заказы. Кто-то напевал под нос известные шлягеры шестидесятых-семидесятых, кто-то беседовал, не отрываясь от работы. Следующая дверь в фотомастерскую. О, эта фотомастерская! Сколько памятных фотографий остались в семейном альбоме после её посещения. А фотоаппарат на треноге с выдвинутым вперёд объективом, похожий на меха гармони?! А все эти традиционные приготовления и команды?!

10 июня 1943 года. Антонина вышла к реке. Двухлетняя дочка побежала за ней и, зацепившись за подол, остановилась рядом. Начало лета и Ижма ещё полноводная. Длинный гудок. Света показала пальцем на пароход и подняла лицо к маме. Антонина взяла дочку на руки. Треугольник в её руке – последнее письмо с фронта. Последнее, как любая похоронка, за редким, очень редким исключением.