Требования к нефтяникам
«Чтобы крестьянин вышел на митинг, его надо довести. В марте начался острый конфликт между народом коми-ижемцами и «Лукойлом». Был разлив нефти площадью меньше 1 гектара, чтобы скрыть это, нефтяники подожгли его. Селяне около полутора суток наблюдали, как горит лес», - рассказывает представитель Комитета спасения Печоры Николай Братенков. После этого местные жители не раз выходили на митинг, добиваясь диалога с представителями «Лукойла»: кроме устных обещаний компания ничего больше не сделала.
А требования к «Лукойлу-Коми» у коми-ижемцев, между тем, элементарные. К примеру, прекратить слив межпластовых вод на землю, закачивать их обратно в недра. Этих вод нет в списке токсических веществ, они не признаны отходом производства, а потому природоохранные службы не могут предъявить иски компаниям. Но для всего живого они опасны: там, где произошел разлив, ничего не вырастет, а если животные попробуют эти воды, то погибнут. Второе требование - сделать ревизию и убрать все химические реагенты. Третье - прекратить бурение второй скважины Северо-Ипатского месторождения Щельябож. Эта скважина находится в низменной местности, между двумя небольшими речками, впадающими в Печору. В проекте указано, что это незатопляемая скважина, но паводки оказались серьезнее, чем ожидалось.
«С людьми вообще не считаются, - сказал ПРОВЭДу Николай Братенков. – Одну из скважин компания пробурила в 200 метрах от села Краснобора». После того, как местные жители стали выходить на митинги, этот проект приостановили. Четвертое требование – ежегодно менять 7-8% старых труб нефтепровода, а не 3-5%, как происходит на практике. Что такое старая труба? Это постоянные разливы.
По словам спикера, практика «Лукойла» такова, что, если случился разлив нефти, то компания всячески пытается это скрыть. Доходят даже до такого, что могут срезать мох и положить на загрязненные участки. Чаще всего, конечно, просто поджигают нефтяной разлив. Но какие-то места скрыть трудно: к примеру, реку Колву, которая почти вся в нефтяной пленке. «Мы требуем, чтобы при любом разливе жители об этом знали и чтобы эти разливы были убраны», - говорит Николай Братенков. И еще важный момент: общественные слушания должны проходить вблизи тех населенных пунктов, где запроектировано бурение скважины, чтобы люди могли отстоять свои права.
Что сегодня
Природа для жителей Коми – это не просто красивый пейзаж, это возможность выжить. Опрос, проведенный среди 480 местных жителей из 12 населенных пунктов, показал, что материальное положение 80% людей ниже среднего. Большинство местных жителей в качестве основного заработка или подработки занимаются традиционным природопользованием: земледелием, собирательством, рыболовством, охотой и скотоводством, в том числе оленеводством.
Поэтому неудивительно, что большинство коренных жителей считают, что ущерб от нефтедобычи больше, чем выгода: соотношение проголосовавших 65% к 13%. Те же, кто увидел выгоду в нефтедобыче, среди «бонусов» отметили создание рабочих мест, налоговые отчисления и материальную помощь. Но этого почти нет. Местная активистка, жительница села Вертеп Светлана Рочева рассказывает о жизни в селе: только 5 человек из села работает в «Лукойле». И это единственный «плюс».
Из-за облаков сжигаемого попутного газа в каждой семье появился астматик, дети рождаются с патологиями. Дорога от Вертепа до Печоры занимает 4 километра, но проехать невозможно - она разбита нефтяниками. Из-за нефти и межпластовых вод постоянно травится крупный рогатый скот, уже погибло 150 оленей. «А из теленка за месяц корову не вырастить. Никто людям не компенсирует эти потери, - говорит Светлана Рочева. - Вода, земля, люди - все уже испытали на себе последствия нефтедобычи… А лозунг «Лукойла»: «После нас – хоть трава не расти». Но мы есть и будем - с нашими традициями, с северным характером и непродажной совестью».
Государство и народ
«Проблема кроется в том, что коренные народы проживают на богатых территориях, а бюджет России основывается на экспорте ресурсов. Именно поэтому коренные народы оказались в эпицентре конфликта между государством, бизнесом и простыми людьми», - говорит директор Центра содействия коренным малочисленным народам Севера Родион Суляндзига.
В России есть правовой вакуум, а потому здесь может быть много манипуляций. Компания получает лицензию на добычу нефти и, по сути, может не считаться с местными жителями. «Но «Лукойл» – компания с мировым названием. Моя задача в том, чтобы использовать все возможности, как в России, так и за рубежом, и заставить компанию повернуться к людям лицом», - говорит Родион Суляндзига, но тут же отмечает, что социальная ответственность бизнеса - это вторичное. Первичное - социальная ответственность государства. «Для коренных народов понятие «дом» шире, чем для городского человека. Это озера, реки, леса, горы, тундра. Когда это рушат, это приводит к трагедии не конкретного человека, а целого народа», - добавляет он.
Напомним, у Родиона Суляндзига в конце сентября на пограничном контроле вырвали страницу из паспорта, когда он попытался вылететь на Всемирную конференцию коренных народов мира в рамках ООН. Конец этой истории оказался на грани фантастики. «Это дело закрыли, в постановлении говорится, что никто не виноват: ни я не вырывал страницу, ни паспортный контроль, она сама вырвалась. Я подал документы, получил новый паспорт, но теперь проверяют на каждом шагу», - рассказал Родион Суляндзига.
