На долю 89-летней жительницы ижемской деревни Бакур Дины Ивановны Рочевой в годы войны выпали страшные испытания.

Мальчика повесили на глазах матери

Дина родилась на Украине в селе со звучным названием Сметановка. Малышке не исполнилось и двух лет, когда она осталась без матери. С измальства познала тяжелый труд. А в 1932 году разразился массовый голод. Эта беда не миновала и семью Дины, от голода умерли ее сводные сестра и брат.
— Успела закончить только семь классов, как началась война. Нас, женщин и детей, собрали и отправили за пятьдесят километров рыть противотанковые рвы. Полтора месяца копали, но впустую. Фашисты потом объехали рвы по хорошей дороге, — рассказывает Дина Ивановна. — Когда вернулись в Сметановку, через село беспрерывным потоком шли беженцы. В сентябре немцы оккупировали наше село. Среди беженцев фашисты искали евреев — их расстреливали на окраине села. У населения забирали скотину, продукты. Председатель нашего сельсовета оказался предателем — при немцах стал местным старостой, сдавал в гестапо партийных. Моего одноклассника дважды отправляли в Германию, оба раза он бежал. Этот староста донес полицаям, где он прячется. Парня повесили на сельской площади на глазах матери…
Дина Ивановна до сих пор вспоминает, как однажды из горящего самолета выпрыгнул с парашютом летчик, но немцы застрелили его еще в воздухе. Ночью местным удалось выкрасть тело летчика и похоронить. Летчиком оказалась девушка, при ней не было документов. Так и не смогли узнать – кто она, откуда.

На волоске от смерти

С весны 1942 года молодежь начали угонять в Германию. В списках на отправку оказалась и сводная сестра Дины — Галина. Семерым юношам и девушкам из одного села удалось сбежать. Разобрав пол вагона, они выпрыгнули на насыпь и спрятались под мостом. Через два месяца староста привел оккупантов в дом Дины, сказав, что ее сестра сбежала. 14-летнюю Дину сразу забрали немцы.
— Была на волоске от смерти, — продолжает Дина Ивановна. — Два конвоира меня повели в райцентр Онуфриевка. Там уже были подростки из других сел. Нас заперли в сарай и почти два месяца держали под замком. Вместо прогулок водили в гестапо, где пытали пленных красноармейцев. Поставят нас, семь девушек, и смотрим, как избивали военнопленных. Если мы отворачивались или плакали, за это наказывали.
В конце октября в составе колонны и под дулами автоматов нас повели пешком до Александрии, за семьдесят пять километров, на железнодорожную станцию. Погрузили, как скот, в товарные вагоны. Никто не знал, куда нас везут. В вагоне было зарешеченное окошечко, полы застелены соломой. Народу набилось столько, что почти весь путь я простояла на ногах.
Привезли в Польшу, в концлагерь, распределили по баракам. У немцев учет был во всем. Вот и у нас появились нашивки с номерами. Эти номера заменили нам имена и фамилии… Помню и чудовищные газовые камеры, вокруг которых стоял тошнотворный запах горелого мяса. Каждый раз, когда заходили надзиратели, мы вздрагивали, мысленно готовились к расстрелу. Ощущение страха стало повседневным. Барак раздирали истошные крики…
В бараке нас было около двух сотен, но нары быстро опустели. Самых слабых кидали в горящие печи. Через месяца два в бараке осталось не больше двадцати человек.
Тех, кто выжил после такого «отбора», снова загрузили в вагоны-«товарняки», и в начале ноября 42-го мы оказались в Германии, уже в другом концентрационном лагере.
Лагерников размещали в бараках по национальности. Русским и украинцам выпадали самые жуткие и унизительные испытания. Там день вечностью казался. Пьяные женщины-надзиратели ночью выгоняли нас под холодный проливной дождь, так мы и стояли несколько часов, в чем мать родила. Бешеные овчарки надрывались от лая…

Юная рабыня

Через месяц, в начале декабря, самых выносливых девушек увезли во Франкфурт-на-Майне, на биржу труда. Там Дина встретила свою подругу — соседку Клаву. Несчастные расплакались… На этой бирже торговали рабами. «Работодатели» ощупывали будущих служанок с ног до головы. Каждый хотел выбрать себе работника покрепче.
Дине очень повезло — она попала к добрым хозяевам — пожилым фабрикантам. До сих пор помнит, как их звали — Вильгельм и Гертруда Гаус. С двумя детьми они жили в добротном трехэтажном доме. Дина стала у них домработницей.
— Помню, как-то их старший сын, мой ровесник, когда я убиралась в комнате, начал меня дразнить: «Русиш капут, русиш швайн!». Я не выдержала и сцепилась с ним. Хозяйка нас едва разняла. Но хозяин сына за это наказал, и с тех пор оскорблений не было, — вспоминает Д. Рочева.
С середины войны все чаще стали совершать налеты американские бомбардировщики. Бомбили в основном ночью, немцы вместе с прислугой прятались в подвале. В 1944 году из-за участившихся бомбежек хозяин эвакуировал фабрику в более безопасное место, туда же переселил и семью. После этого Дина попала к немецкому фермеру. Оказалось, что тот ненавидел нацистов и даже помогал заключенным, бежавшим из концлагерей. Так что немцы тоже разные были… В деревне девушка и дождалась освобождения, которое пришло вместе с американскими войсками в мае 1945 года.
Дина добралась до Дюссельдорфа, где уже стояли союзные войска, там снова встретилась с Клавой. В лагере-распределителе девушки получили справки. Еще месяц им пришлось пожить в палатке. К середине лета удалось перебраться к своим во Франкфурт-на-Одере. В то время одна из советских воинских частей набирала в подсобное хозяйство работников. Девушки, в числе которых была и Дина, трудились в хозяйстве доярками, затем работали в офицерских столовых.

Клеймо «предательницы»

Лишь в марте 1946-го Дина вернулась в родную Сметановку. Но на родине ее встретили отнюдь не хлебом-солью. К бывшим заключенным относились тогда чуть ли не как к предателям, на работу не брали.
К тому времени ее сестра Галя уехала в город Стрия на Западной Украине и вызвала Дину к себе. Дине удалось устроиться сначала на почту, затем на хлебопекарню. Там она и познакомилась с Дмитрием Рочевым, который приезжал из воинской части за хлебом. Вспыхнул роман, и вскоре они поженились. Но для Дмитрия, уроженца ижемской деревни Бакур, в 45-м война не закончилась: на территории Украины продолжались кровавые стычки с бандеровцами. Лишь в 1948 году Рочев демобилизовался, и молодожены отправились в далекий Бакур, куда добирались почти полтора месяца.

«Все вытерпели»

Оказавшись на Севере, южанка Дина Ивановна быстро освоилась, сумела снискать любовь и уважение односельчан. Она честно работала, воспитала семерых детей, у нее одиннадцать внуков и десять правнуков.
Сегодня Дина Ивановна проживает со своим внуком в добротном просторном двухэтажном доме, который остался еще от предков мужа. У гостеприимной хозяйки стол всегда полон яств, а дом — гостей.
— За долгую жизнь много чего было. И война, и победа, и любовь, и горе. Все вытерпели, детей растили. До сих пор жива, в сентябре 90-летний юбилей отмечу. Внуки уже совсем взрослые. Растет третье поколение — правнуки. Радуюсь их успехам. Силы дают любовь и забота родных. Меня не забывают и школьники, помогают. Часто приглашают в школу, — говорит Дина Ивановна. — Особенно светло и радостно на душе становится, когда по дому бегают внуки, слышен громкий детский смех. Ведь война отняла у нас детство, оставив взамен горькие воспоминания.

Наталья КОЛОДИНОВА

Газета "Трибуна"